Жили себе дед и баба. И было у них три сына： два умные， а третий дурак. Умных они жалеют и холят， баба им каждый день белые рубахи даёт， а дурака всё ругают， смеются над ним. А он лежит себе на печи в чёрной рубахе； как дадут что-нибудь， то поест， а нет，— то и голодный.
Но вот пошёл слух， что так， мол， и так： пришёл царский указ， чтобы к царю на пир собирались， и кто построит такой корабль， чтобы сам летал， да прилетит на том корабле， за того царь дочку выдаст.
Умные братья советуются между собой：
— Не пойти ли и нам， может， там наше счастье ждёт нас！
Посоветовались и просятся у отца с матерью：
— Пойдём мы，— говорят，— к царю на пир： потерять — ничего не потеряем.
Старики — делать нечего — взяли да и собрали их в дорогу， баба напекла им белых пирогов， зажарила поросёнка， бутылку вина дала.
Пошли братья в лес. Срубили там дерево и стали думать， как тут летучий корабль построить.
Подходит к ним дед старый-престарый， как молоко， белый， борода до пояса.
— Здравствуйте， сынки！ Дайте огня трубку разжечь.
— Некогда нам， дедушка， с тобою возиться. И опять стали думать.
— Хорошее свинячье корыто выйдет у вас， детки，— сказал старик.— А царевны вам не видать， как своих ушей.
Сказал — и исчез， будто и не было его. Думали братья， думали， ломали себе голову — ничего у них не вышло.
— Поедем к царю на конях，— говорит старший брат.— На царевне не женимся， так хоть просто погуляем.
Сели братья на коней и поехали. А дурак сидит на печи и тоже просится：
— Пойду и я туда， куда братья пошли！
— Что ты， дурак， выдумал？ — говорит мать.— Там тебя волки съедят！
— Нет，— говорит，— не съедят！ Пойду！
Родители над ним поначалу смеялись， а потом давай ругать. Да где там！ Видят， что с дураком ничего не поделаешь， да и говорят наконец：
— Ну， иди， но чтобы ты уже назад и не возвращался и чтобы не признавался， что ты наш сын.
Баба дала ему мешок， положила туда чёрного чёрствого хлеба， бутылку воды дала и выпроводила его из дому.
Он и пошёл.
Идёт себе да идёт и вдруг встречает на дороге деда： такой седой дедушка， борода совсем белая — до самого пояса！
— Здорово， дед！
— Здорово， сынок！
— Куда идёте， дедушка？ А тот говорит：
— Хожу по свету， из беды людей выручаю. А ты куда？
— Я к царю на пир.
— Разве ты，— спрашивает дед，— умеешь сделать такой корабль， чтобы сам летал？
— Нет，— говорит，— не умею！
— Так зачем же ты идёшь？
— А кто его знает，— говорит，— зачем？ Потерять — не потеряю， а может， там где-нибудь моё счастье завалилось.
— Садись-ка，— говорит дед，— да отдохни малость， пообедаем. Доставай， что у тебя в мешке-то！
— Э， дедушка， ничего тут нет， хлеб такой чёрствый， что тебе его и не укусить.
— Ничего， доставай！
Вот дурак достаёт， и вдруг из того чёрного хлеба такие стали пироги белые， что он сроду и не видал таких： как у панов. Удивился дурак， а дед ухмыляется.
Расстелили они свитки на траве， уселись， давай обедать. Пообедали как следует， поблагодарил дед дурака да и говорит：
— Ну， слушай， сынок： иди теперь в лес и найди самый большой дуб， у которого ветви крест-накрест растут. Стукни топором， а сам скорее падай плашмя и лежи， пока тебя кто-нибудь не позовёт. Тогда，— говорит，— тебе корабль построится， а ты садись на него и лети， куда тебе надо， да по дороге бери， кого бы там ни встретил.
Дурак поблагодарил деда и попрощался. Дед пошёл своей дорогой， а дурак отправился в лес.
Вошёл он в лес， подошёл к дубу， у которого ветви крест-накрест растут， стукнул топором， упал плашмя да и уснул…… Спал， спал…… И вот через какое-то время слышит — кто-то его будит：
— Вставай， уже твоё счастье созрело， вставай！
Дурак проснулся， смотрит — перед ним уже корабль стоит： сам золотой， снасти серебряные， а паруса шёлковые так и раздуваются — только лететь！
Вот он， долго не думая， сел на корабль. Корабль тот поднялся и полетел…… Как полетел он ниже неба， выше земли — и глазом не догонишь.
Летел-летел и видит： припал человек на дороге ухом к земле и слушает. Дурак и окликнул：
— Здорово， дяденька！
— Здорово， брат！
— Что вы делаете？
— Слушаю，— говорит，— не собрались ли уже к царю на пир люди.
— А вы разве туда идёте？
— Туда.
— Садитесь со мною， я вас подвезу.
Тот сел. Они и полетели.
Летели-летели и видят： идёт человек по дороге — одна нога к уху привязана， а на другой скачет.
— Здорово， дяденька！
— Здорово， брат！
— Почему вы на одной ноге скачете？
— Потому，— говорит，— что если я отвяжу вторую и ступлю один раз， весь свет переступлю. А я，— говорит，— не хочу……
— Куда же вы идёте？
— К царю на пир.
— Садитесь с нами.
— Ладно.
Тот сел， и опять полетели.
Летели-летели и видят： стоит на дороге стрелок и целится из лука， а нигде не видно ни птицы， ни зверя.
Дурак крикнул：
— Здорово， дяденька！ Куда вы целитесь！ Нигде же ни птицы не видно， ни зверя！
— Это вам не видно， а мне видно！
— Где же вы ту птицу видите？
— Эге，— говорит，— там， за сто миль， сидит на сухой груше！
— Садитесь с нами！
Он сел. Полетели.
Летели-летели и видят： идёт человек и несёт за спиною полный мешок хлеба.
— Здорово， дяденька！
— Здорово！
— Куда вы идёте？
— Иду，— говорит，— хлеб добывать к обеду.
— Да у вас ведь и так полный мешок！
— А мне тут и на один раз позавтракать не хватит.
— Садитесь с нами！
— Ладно！
Сел и этот. Полетели.
Летели-летели и видят： ходит человек возле озера， будто чего-то ищет.
— Здорово， дяденька！
— Здорово！
— Чего вы тут ходите？
— Пить，— говорит，— хочется， да никак воды не найду.
— Так перед вами же целёхонькое озеро， почему вы не пьёте？
— Э， сколько тут воды！ Мне и на один глоток не хватит.
— Так садитесь с нами！
— Ладно.
Он сел， и они полетели.
Летели-летели и видят： идёт человек в деревню и несёт куль соломы.
— Здорово， дяденька！ Куда солому несёте？
— В деревню，— говорит.
— А разве в деревне соломы нет？
— Есть，— говорит，— да не такая！
— А разве эта не простая？
— А такая，— говорит，— что какое бы горячее лето ни было， а только разбросай эту солому， то сразу же — откуда ни возьмись — мороз и снег.
— Садитесь с нами！ Тот сел， и полетели дальше. Летели-летели и видят： идёт человек в лес и несёт вязанку дров за спиною.
— Здорово， дяденька！
— Здорово！
— Куда вы дрова несёте？
— В лес.
— Эге！ Разве в лесу нету дров？
— Как же нету？ Есть，— говорит，— да не такие.
— А какие же？
— Там，— говорит，— простые， а эти такие， что как только разбросаешь их， то сразу же — откуда ни возьмись — войско перед тобою！
— Садитесь с нами！
И тот согласился， сел， да и полетели.
Долго ли они летели， недолго ли， а прилетают к царю на пир. А там посреди двора столы понаставлены， понакрыты， бочки мёду и вина повыка чены： пей， ешь， что хочешь！ А людей — едва не полцарства сошлось： и старые， и малые， и паны， и нищие. Как на базар. Дурак прилетел с друзьями на корабле и опустился у царя перед окнами. Сошли они с корабля и пошли обедать.
Царь глядит в окно и видит： золотой корабль прилетел！ Он и говорит своему лакею：
— Иди спроси， кто там на золотом корабле прилетел.
Лакей пошёл， посмотрел， приходит к царю：
— Какие-то，— говорит，— мужики оборванные！
Царь не верит.
— Не может，— говорит，— быть， чтобы мужики на золотом корабле прилетели！ Ты， наверное， не допытался.
Взял да и пошёл сам к людям.
— Кто，— спрашивает，— тут на этом корабле прилетел？
Дурак вышел вперёд：
— Я！ — говорит.
Царь как увидел， что у него свиточка — латка на латке， портки — колени повылазили， так и за голову схватился： “Как же так， чтобы я свою дочку да за такого мужика отдал！”
Что делать？ И давай он дураку приказывать.
— Иди，— говорит лакею，— скажи ему， что хоть он и на корабле прилетел， а если не добудет воды лечебной да целебной， пока люди пообедают， так не только царевны не отдам， а вот меч — ему голова с плеч！
Лакей и пошёл.
А Слушайло， тот самый， что припадал к земле ухом， подслушал， что царь говорил， да и передал дураку. Дурак сидит на скамье за столом да и печалится： не ест， не пьёт. Скороход увидел это：
— Почему ты，— говорит，— не ешь？
— Где уж мне есть！
И рассказал — так и так：
— Приказал мне царь， чтобы я， пока люди пообедают， добыл воды лечебной да целебной…… А как я её добуду？
— Не печалься！ Я тебе добуду！
— Ну， смотри！
Приходит лакей， даёт ему царский приказ， а он уже давно знает， как и что.
— Скажи，— отвечает，— что принесу！ Отвязал Скороход ногу от уха да как махнёт — так в один миг и допрыгнул до воды лечебной да целебной.
Набрал， но сильно устал. “Ну，— думает，— пока обед кончится， успею вернуться， а теперь сяду под мельницей， отдохну немного”.
Сел да заснул. Люди уже обедать кончают， а его нет. Дурак сидит ни жив ни мёртв. Пропал！“ — думает.
Слушайло приставил к земле ухо — давай слушать. Слушал-слушал да и говорит：
— Не печалься， под мельницей спит， чтоб его лихо！
— Что же мы будем теперь делать？ — говорит дурак.— Как бы нам его разбудить？ А стрелок говорит：
— Не бойся： я разбужу！
Натянул он лук да как стрельнёт — даже щепки с мельницы посыпались…… Скороход проснулся — и скорее назад！ Люди обед только кончают， а он приносит ту воду.
Царь не знает， что и делать. Давай приказывать второй приказ： если съест за один раз шесть пар волов жареных и сорок печей хлеба， тогда， говорит， выдам мою дочку за него， а не съест， так вот： мой меч — а ему голова с плеч！
Слушайло и это подслушал и рассказал дураку.
— Что же мне теперь делать？ Я и одной булки хлеба не съем！ — говорит дурак. И опять запечалился — плачет. А Объедайло и говорит：
— Не плачь， я за всех съем， да ещё и мало будет.
Приходит лакей： так и так.
— Ладно，— говорит дурак，— пусть дают！ Вот и зажарили шесть пар волов， напекли сорок печей хлеба.
Объедайло как стал есть — всё дочиста съел и ещё просит.
— Эх，— говорит，— мало！ Хоть бы ещё чуток дали……
Видит царь — плохи дела. Опять приказал приказ， чтобы на этот раз двенадцать бочек воды выпил одним духом и двенадцать бочек вина， а не выпьет： вот меч — ему голова с плеч！
Слушайло подслушал и рассказал. Дурак опять плачет.
— Не плачь，— говорит Опивайло，— я выпью， ещё и мало будет.
Вот выкатили по двенадцать бочек воды и вина.
Опивайло как стал пить， так всё до капельки выпил， да ещё и посмеивается.
— Эх，— говорит，— мало！
Царь видит， что ничего не может поделать， да и думает себе： “Надо его， мужика этого， со свету извести！”
Вот и посылает он к дураку лакея：
— Иди и скажи： говорил царь， чтобы ты перед венчанием в баню сходил.
А тем временем другому лакею приказывает， чтобы баню чугунную натопил： “Там он， такой-сякой， спечётся！” Лакей натопил баню так， что самого чёрта спечь можно.
Сказали дураку. Идёт он в баню， а за ним следом Мороз с соломою. Там Мороз растрёс солому — и сразу стало так холодно， что дурак на печь взобрался да и заснул， потому что продрог как следует. Назавтра открывает лакей баню， думает， что от дурака только пепел и остался. А он лежит себе на печи и хоть бы что. Разбудил его лакей.
— Вот ведь，— говорит，— как я крепко спал！ Хорошая у вас баня！
Сказали царю， что так и так： на печи спал， и в бане так холодно， будто всю зиму не топлено. Царь затужил： что делать？ Думал-думал， думал-думал……
Наконец и говорит：
— Идёт на нас соседний король войною. Вот я и хочу женихов испытать. Кто добудет мне к ут-ру полк солдат и сам поведёт их в бой， за того и отдам свою дочку замуж.
Слушайло подслушал это и рассказал дураку. Дурак опять сидит и плачет：
— Что мне теперь делать？ Где я это войско добуду？
Идёт на корабль к друзьям.
— Помогайте， братцы，— говорит，— а то пропал я совсем！
— Не плачь！ — говорит тот， что нёс дрова в лес.— Я тебя выручу.
Приходит лакей и передаёт царский приказ.
— Ладно， сделаю，— говорит дурак.— Только скажи царю， что если не отдаст и теперь дочку， то я на него войною пойду.
Ночью повёл товарищ дурака в поле и понёс с собою вязанку дров. Как стал там разбрасывать те дрова， так что ни полено — то и солдат. И так целый полк нашвырял.
Утром просыпается царь — и слышит： играют. Он спрашивает：
— Кто это так рано играет？
— Это，—говорят，— тот， что на золотом корабле прилетел， своё войско муштрует.
А дурак таким стал， что его и не узнать： одежда на нём просто сверкает， а сам такой красивый， куда там！
Ведёт он своё войско， а сам на вороном коне впереди едет， за ним старшина. Солдаты в строю — как на подбор！
Повёл дурак войско на врага. И так стал рубить направо и налево， что всех вражьих солдат одолел. Только уже в самом конце боя ранило его в ногу.
А тем временем и царь с дочкой подъехали на бой посмотреть.
Увидела царевна самого смелого воина， раненного в ногу， разорвала платок на две половины. Одну половину себе оставила， а другой перевязала рану тому смелому воину.
Вот окончился бой. Дурак собрался и поехал домой.
А царь устроил пир и решил пригласить к себе в гости того， кто победил его врагов.
Искали， искали по всему царству — нигде такого нет.
Тогда царевна и говорит：
— У него есть примета： я ему своим платком рану перевязала.
Опять стали искать.
Наконец двое царских слуг зашли и к дураку. Смотрят， а у него и впрямь одна нога царевниным платком перевязана.
Схватили его слуги и давай к царю тащить. А он — ни с места.
— Дайте хоть помоюсь，— говорит.— Где мне такому грязному к царю идти！
Сходил в баню， помылся， одел ту одежду， в которой воевал， и таким опять стал красивым， что слуги даже рты пооткрывали.
Вскочил он на коня и поехал.
Выходит навстречу царевна. Увидела и сразу узнала того， кому своим платком рану перевязала.
Понравился он ей ещё больше.
Тут их обвенчали и такую свадьбу справили， что прямо дым в небо пошёл.
Вот вам и сказка， а мне баранок связка.
Но вот пошёл слух， что так， мол， и так： пришёл царский указ， чтобы к царю на пир собирались， и кто построит такой корабль， чтобы сам летал， да прилетит на том корабле， за того царь дочку выдаст.
Умные братья советуются между собой：
— Не пойти ли и нам， может， там наше счастье ждёт нас！
Посоветовались и просятся у отца с матерью：
— Пойдём мы，— говорят，— к царю на пир： потерять — ничего не потеряем.
Старики — делать нечего — взяли да и собрали их в дорогу， баба напекла им белых пирогов， зажарила поросёнка， бутылку вина дала.
Пошли братья в лес. Срубили там дерево и стали думать， как тут летучий корабль построить.
Подходит к ним дед старый-престарый， как молоко， белый， борода до пояса.
— Здравствуйте， сынки！ Дайте огня трубку разжечь.
— Некогда нам， дедушка， с тобою возиться. И опять стали думать.
— Хорошее свинячье корыто выйдет у вас， детки，— сказал старик.— А царевны вам не видать， как своих ушей.
Сказал — и исчез， будто и не было его. Думали братья， думали， ломали себе голову — ничего у них не вышло.
— Поедем к царю на конях，— говорит старший брат.— На царевне не женимся， так хоть просто погуляем.
Сели братья на коней и поехали. А дурак сидит на печи и тоже просится：
— Пойду и я туда， куда братья пошли！
— Что ты， дурак， выдумал？ — говорит мать.— Там тебя волки съедят！
— Нет，— говорит，— не съедят！ Пойду！
Родители над ним поначалу смеялись， а потом давай ругать. Да где там！ Видят， что с дураком ничего не поделаешь， да и говорят наконец：
— Ну， иди， но чтобы ты уже назад и не возвращался и чтобы не признавался， что ты наш сын.
Баба дала ему мешок， положила туда чёрного чёрствого хлеба， бутылку воды дала и выпроводила его из дому.
Он и пошёл.
Идёт себе да идёт и вдруг встречает на дороге деда： такой седой дедушка， борода совсем белая — до самого пояса！
— Здорово， дед！
— Здорово， сынок！
— Куда идёте， дедушка？ А тот говорит：
— Хожу по свету， из беды людей выручаю. А ты куда？
— Я к царю на пир.
— Разве ты，— спрашивает дед，— умеешь сделать такой корабль， чтобы сам летал？
— Нет，— говорит，— не умею！
— Так зачем же ты идёшь？
— А кто его знает，— говорит，— зачем？ Потерять — не потеряю， а может， там где-нибудь моё счастье завалилось.
— Садись-ка，— говорит дед，— да отдохни малость， пообедаем. Доставай， что у тебя в мешке-то！
— Э， дедушка， ничего тут нет， хлеб такой чёрствый， что тебе его и не укусить.
— Ничего， доставай！
Вот дурак достаёт， и вдруг из того чёрного хлеба такие стали пироги белые， что он сроду и не видал таких： как у панов. Удивился дурак， а дед ухмыляется.
Расстелили они свитки на траве， уселись， давай обедать. Пообедали как следует， поблагодарил дед дурака да и говорит：
— Ну， слушай， сынок： иди теперь в лес и найди самый большой дуб， у которого ветви крест-накрест растут. Стукни топором， а сам скорее падай плашмя и лежи， пока тебя кто-нибудь не позовёт. Тогда，— говорит，— тебе корабль построится， а ты садись на него и лети， куда тебе надо， да по дороге бери， кого бы там ни встретил.
Дурак поблагодарил деда и попрощался. Дед пошёл своей дорогой， а дурак отправился в лес.
Вошёл он в лес， подошёл к дубу， у которого ветви крест-накрест растут， стукнул топором， упал плашмя да и уснул…… Спал， спал…… И вот через какое-то время слышит — кто-то его будит：
— Вставай， уже твоё счастье созрело， вставай！
Дурак проснулся， смотрит — перед ним уже корабль стоит： сам золотой， снасти серебряные， а паруса шёлковые так и раздуваются — только лететь！
Вот он， долго не думая， сел на корабль. Корабль тот поднялся и полетел…… Как полетел он ниже неба， выше земли — и глазом не догонишь.
Летел-летел и видит： припал человек на дороге ухом к земле и слушает. Дурак и окликнул：
— Здорово， дяденька！
— Здорово， брат！
— Что вы делаете？
— Слушаю，— говорит，— не собрались ли уже к царю на пир люди.
— А вы разве туда идёте？
— Туда.
— Садитесь со мною， я вас подвезу.
Тот сел. Они и полетели.
Летели-летели и видят： идёт человек по дороге — одна нога к уху привязана， а на другой скачет.
— Здорово， дяденька！
— Здорово， брат！
— Почему вы на одной ноге скачете？
— Потому，— говорит，— что если я отвяжу вторую и ступлю один раз， весь свет переступлю. А я，— говорит，— не хочу……
— Куда же вы идёте？
— К царю на пир.
— Садитесь с нами.
— Ладно.
Тот сел， и опять полетели.
Летели-летели и видят： стоит на дороге стрелок и целится из лука， а нигде не видно ни птицы， ни зверя.
Дурак крикнул：
— Здорово， дяденька！ Куда вы целитесь！ Нигде же ни птицы не видно， ни зверя！
— Это вам не видно， а мне видно！
— Где же вы ту птицу видите？
— Эге，— говорит，— там， за сто миль， сидит на сухой груше！
— Садитесь с нами！
Он сел. Полетели.
Летели-летели и видят： идёт человек и несёт за спиною полный мешок хлеба.
— Здорово， дяденька！
— Здорово！
— Куда вы идёте？
— Иду，— говорит，— хлеб добывать к обеду.
— Да у вас ведь и так полный мешок！
— А мне тут и на один раз позавтракать не хватит.
— Садитесь с нами！
— Ладно！
Сел и этот. Полетели.
Летели-летели и видят： ходит человек возле озера， будто чего-то ищет.
— Здорово， дяденька！
— Здорово！
— Чего вы тут ходите？
— Пить，— говорит，— хочется， да никак воды не найду.
— Так перед вами же целёхонькое озеро， почему вы не пьёте？
— Э， сколько тут воды！ Мне и на один глоток не хватит.
— Так садитесь с нами！
— Ладно.
Он сел， и они полетели.
Летели-летели и видят： идёт человек в деревню и несёт куль соломы.
— Здорово， дяденька！ Куда солому несёте？
— В деревню，— говорит.
— А разве в деревне соломы нет？
— Есть，— говорит，— да не такая！
— А разве эта не простая？
— А такая，— говорит，— что какое бы горячее лето ни было， а только разбросай эту солому， то сразу же — откуда ни возьмись — мороз и снег.
— Садитесь с нами！ Тот сел， и полетели дальше. Летели-летели и видят： идёт человек в лес и несёт вязанку дров за спиною.
— Здорово， дяденька！
— Здорово！
— Куда вы дрова несёте？
— В лес.
— Эге！ Разве в лесу нету дров？
— Как же нету？ Есть，— говорит，— да не такие.
— А какие же？
— Там，— говорит，— простые， а эти такие， что как только разбросаешь их， то сразу же — откуда ни возьмись — войско перед тобою！
— Садитесь с нами！
И тот согласился， сел， да и полетели.
Долго ли они летели， недолго ли， а прилетают к царю на пир. А там посреди двора столы понаставлены， понакрыты， бочки мёду и вина повыка чены： пей， ешь， что хочешь！ А людей — едва не полцарства сошлось： и старые， и малые， и паны， и нищие. Как на базар. Дурак прилетел с друзьями на корабле и опустился у царя перед окнами. Сошли они с корабля и пошли обедать.
Царь глядит в окно и видит： золотой корабль прилетел！ Он и говорит своему лакею：
— Иди спроси， кто там на золотом корабле прилетел.
Лакей пошёл， посмотрел， приходит к царю：
— Какие-то，— говорит，— мужики оборванные！
Царь не верит.
— Не может，— говорит，— быть， чтобы мужики на золотом корабле прилетели！ Ты， наверное， не допытался.
Взял да и пошёл сам к людям.
— Кто，— спрашивает，— тут на этом корабле прилетел？
Дурак вышел вперёд：
— Я！ — говорит.
Царь как увидел， что у него свиточка — латка на латке， портки — колени повылазили， так и за голову схватился： “Как же так， чтобы я свою дочку да за такого мужика отдал！”
Что делать？ И давай он дураку приказывать.
— Иди，— говорит лакею，— скажи ему， что хоть он и на корабле прилетел， а если не добудет воды лечебной да целебной， пока люди пообедают， так не только царевны не отдам， а вот меч — ему голова с плеч！
Лакей и пошёл.
А Слушайло， тот самый， что припадал к земле ухом， подслушал， что царь говорил， да и передал дураку. Дурак сидит на скамье за столом да и печалится： не ест， не пьёт. Скороход увидел это：
— Почему ты，— говорит，— не ешь？
— Где уж мне есть！
И рассказал — так и так：
— Приказал мне царь， чтобы я， пока люди пообедают， добыл воды лечебной да целебной…… А как я её добуду？
— Не печалься！ Я тебе добуду！
— Ну， смотри！
Приходит лакей， даёт ему царский приказ， а он уже давно знает， как и что.
— Скажи，— отвечает，— что принесу！ Отвязал Скороход ногу от уха да как махнёт — так в один миг и допрыгнул до воды лечебной да целебной.
Набрал， но сильно устал. “Ну，— думает，— пока обед кончится， успею вернуться， а теперь сяду под мельницей， отдохну немного”.
Сел да заснул. Люди уже обедать кончают， а его нет. Дурак сидит ни жив ни мёртв. Пропал！“ — думает.
Слушайло приставил к земле ухо — давай слушать. Слушал-слушал да и говорит：
— Не печалься， под мельницей спит， чтоб его лихо！
— Что же мы будем теперь делать？ — говорит дурак.— Как бы нам его разбудить？ А стрелок говорит：
— Не бойся： я разбужу！
Натянул он лук да как стрельнёт — даже щепки с мельницы посыпались…… Скороход проснулся — и скорее назад！ Люди обед только кончают， а он приносит ту воду.
Царь не знает， что и делать. Давай приказывать второй приказ： если съест за один раз шесть пар волов жареных и сорок печей хлеба， тогда， говорит， выдам мою дочку за него， а не съест， так вот： мой меч — а ему голова с плеч！
Слушайло и это подслушал и рассказал дураку.
— Что же мне теперь делать？ Я и одной булки хлеба не съем！ — говорит дурак. И опять запечалился — плачет. А Объедайло и говорит：
— Не плачь， я за всех съем， да ещё и мало будет.
Приходит лакей： так и так.
— Ладно，— говорит дурак，— пусть дают！ Вот и зажарили шесть пар волов， напекли сорок печей хлеба.
Объедайло как стал есть — всё дочиста съел и ещё просит.
— Эх，— говорит，— мало！ Хоть бы ещё чуток дали……
Видит царь — плохи дела. Опять приказал приказ， чтобы на этот раз двенадцать бочек воды выпил одним духом и двенадцать бочек вина， а не выпьет： вот меч — ему голова с плеч！
Слушайло подслушал и рассказал. Дурак опять плачет.
— Не плачь，— говорит Опивайло，— я выпью， ещё и мало будет.
Вот выкатили по двенадцать бочек воды и вина.
Опивайло как стал пить， так всё до капельки выпил， да ещё и посмеивается.
— Эх，— говорит，— мало！
Царь видит， что ничего не может поделать， да и думает себе： “Надо его， мужика этого， со свету извести！”
Вот и посылает он к дураку лакея：
— Иди и скажи： говорил царь， чтобы ты перед венчанием в баню сходил.
А тем временем другому лакею приказывает， чтобы баню чугунную натопил： “Там он， такой-сякой， спечётся！” Лакей натопил баню так， что самого чёрта спечь можно.
Сказали дураку. Идёт он в баню， а за ним следом Мороз с соломою. Там Мороз растрёс солому — и сразу стало так холодно， что дурак на печь взобрался да и заснул， потому что продрог как следует. Назавтра открывает лакей баню， думает， что от дурака только пепел и остался. А он лежит себе на печи и хоть бы что. Разбудил его лакей.
— Вот ведь，— говорит，— как я крепко спал！ Хорошая у вас баня！
Сказали царю， что так и так： на печи спал， и в бане так холодно， будто всю зиму не топлено. Царь затужил： что делать？ Думал-думал， думал-думал……
Наконец и говорит：
— Идёт на нас соседний король войною. Вот я и хочу женихов испытать. Кто добудет мне к ут-ру полк солдат и сам поведёт их в бой， за того и отдам свою дочку замуж.
Слушайло подслушал это и рассказал дураку. Дурак опять сидит и плачет：
— Что мне теперь делать？ Где я это войско добуду？
Идёт на корабль к друзьям.
— Помогайте， братцы，— говорит，— а то пропал я совсем！
— Не плачь！ — говорит тот， что нёс дрова в лес.— Я тебя выручу.
Приходит лакей и передаёт царский приказ.
— Ладно， сделаю，— говорит дурак.— Только скажи царю， что если не отдаст и теперь дочку， то я на него войною пойду.
Ночью повёл товарищ дурака в поле и понёс с собою вязанку дров. Как стал там разбрасывать те дрова， так что ни полено — то и солдат. И так целый полк нашвырял.
Утром просыпается царь — и слышит： играют. Он спрашивает：
— Кто это так рано играет？
— Это，—говорят，— тот， что на золотом корабле прилетел， своё войско муштрует.
А дурак таким стал， что его и не узнать： одежда на нём просто сверкает， а сам такой красивый， куда там！
Ведёт он своё войско， а сам на вороном коне впереди едет， за ним старшина. Солдаты в строю — как на подбор！
Повёл дурак войско на врага. И так стал рубить направо и налево， что всех вражьих солдат одолел. Только уже в самом конце боя ранило его в ногу.
А тем временем и царь с дочкой подъехали на бой посмотреть.
Увидела царевна самого смелого воина， раненного в ногу， разорвала платок на две половины. Одну половину себе оставила， а другой перевязала рану тому смелому воину.
Вот окончился бой. Дурак собрался и поехал домой.
А царь устроил пир и решил пригласить к себе в гости того， кто победил его врагов.
Искали， искали по всему царству — нигде такого нет.
Тогда царевна и говорит：
— У него есть примета： я ему своим платком рану перевязала.
Опять стали искать.
Наконец двое царских слуг зашли и к дураку. Смотрят， а у него и впрямь одна нога царевниным платком перевязана.
Схватили его слуги и давай к царю тащить. А он — ни с места.
— Дайте хоть помоюсь，— говорит.— Где мне такому грязному к царю идти！
Сходил в баню， помылся， одел ту одежду， в которой воевал， и таким опять стал красивым， что слуги даже рты пооткрывали.
Вскочил он на коня и поехал.
Выходит навстречу царевна. Увидела и сразу узнала того， кому своим платком рану перевязала.
Понравился он ей ещё больше.
Тут их обвенчали и такую свадьбу справили， что прямо дым в небо пошёл.
Вот вам и сказка， а мне баранок связка.